Не бывать никогда моей "Небывальщине" 
. .
Он просыпается далеко за полночь.
Полночь… Черный полдень для неспособных бодрствовать в дневные часы.
…Он привык мотаться по городу до рассвета. Присматривать дома с вечера, составлять каталоги ночью и дурить клиентов спозаранку, всучая им по баснословной цене грошовую американскую мечту о белом заборчике, семейном минивэне и золотистом ретривере на заднем дворе.
Он неплохо устроился. Он вполне доволен прибылью.
И уж конечно он не вернулся к прежнему занятию не из-за нее.
И совершенно точно его бесконечные командировки не отдают запахом двойной игры...
В номере пахнет ушедшим солнцем и сном. Комнатный несплошной мрак уродует пересекающая здоровую ткань ковролина белесая полоска лунного шрама, поджившим рубцом протянувшаяся от зашторенного проема к изножью кровати. Но края почти заросшей в глубине номера раны расходятся, когда Сойер распахивает занавесь и остекленевшему взору окна открывает располовиненную больную тьму.
Сутки надвое. Ночь в зените. И у него не так уж и много времени на охоту.
…Охотники. Так он окрестил спасателей. Для береговой охраны ребята забрались далековато, для наемников, разведывающих девственную курортную зону для Гейтса, действуют слишком оперативно.
У них идеальная легенда.
У них профессиональные манки и стволы.
И они не любят вопросов.
Элитное армейское подразделение? Они одеты в штатское. Госслужбы? Им нет дела до беглой преступницы и спешно депортируемого мошенника. А между тем их выслеживали и выслеживали давно. И теперь добытый трофей в добровольно-принудительном порядке вывозили…
…конвоировали…
на материк.
Даже тех из них, кто захотел остаться.
Их не запугивали. Им улыбались, а блаженным обещали возвращение в чертов Эдем после того, как утихнет шумиха. Только бравые молодцы из «службы спасателей» скалились так, что Сойер понимал, последнее, что каждый из неподчинившихся увидит в этой жизни…
…кровь на луне. Бледный послед солнца, сочащийся слабым сукровичным светом на закопченном до черноты небе...

. .
Он просыпается далеко за полночь.
Полночь… Черный полдень для неспособных бодрствовать в дневные часы.
…Он привык мотаться по городу до рассвета. Присматривать дома с вечера, составлять каталоги ночью и дурить клиентов спозаранку, всучая им по баснословной цене грошовую американскую мечту о белом заборчике, семейном минивэне и золотистом ретривере на заднем дворе.
Он неплохо устроился. Он вполне доволен прибылью.
И уж конечно он не вернулся к прежнему занятию не из-за нее.
И совершенно точно его бесконечные командировки не отдают запахом двойной игры...
В номере пахнет ушедшим солнцем и сном. Комнатный несплошной мрак уродует пересекающая здоровую ткань ковролина белесая полоска лунного шрама, поджившим рубцом протянувшаяся от зашторенного проема к изножью кровати. Но края почти заросшей в глубине номера раны расходятся, когда Сойер распахивает занавесь и остекленевшему взору окна открывает располовиненную больную тьму.
Сутки надвое. Ночь в зените. И у него не так уж и много времени на охоту.
…Охотники. Так он окрестил спасателей. Для береговой охраны ребята забрались далековато, для наемников, разведывающих девственную курортную зону для Гейтса, действуют слишком оперативно.
У них идеальная легенда.
У них профессиональные манки и стволы.
И они не любят вопросов.
Элитное армейское подразделение? Они одеты в штатское. Госслужбы? Им нет дела до беглой преступницы и спешно депортируемого мошенника. А между тем их выслеживали и выслеживали давно. И теперь добытый трофей в добровольно-принудительном порядке вывозили…
…конвоировали…
на материк.
Даже тех из них, кто захотел остаться.
Их не запугивали. Им улыбались, а блаженным обещали возвращение в чертов Эдем после того, как утихнет шумиха. Только бравые молодцы из «службы спасателей» скалились так, что Сойер понимал, последнее, что каждый из неподчинившихся увидит в этой жизни…
…кровь на луне. Бледный послед солнца, сочащийся слабым сукровичным светом на закопченном до черноты небе...
Лапец, ради бога - какие ж это "произведения" - недоделки и недоноски
произведения-произведения! мне нравится такой отрывок.
так что.... я жду еще!
Алин, научи меня вставлять нужные аватары - у меня их 78 штук, но почему-то вставляются они самопроизвольно, я не могу никак на это повлиять. Подскажи, что мне с этим делать... и тогда я бонусом выложу еще один кусочек
после граф ответа ищешь строку "использовать аватар" и в скобочках жмешь ссылку "выбор другого аватара" и в другом окошке высвечиваются авки.
ждууу)
Так в том-то и дело, что у меня этой графы отчего-то нет
Не заменять переносы строки на
Подписаться на новые комментарии
Не заменять текстовые смайлы на графические
Прикрепить изображение
скорее всего не подключен определенный сервис, который отвечает за авки
Додумалась я пойтить и оплатить платный сервис, поддерживающий аватары
...Я подношу свои губы к твоим, как сосуд с драгоценной жидкостью. Отравлю тебя, заставлю расплескать, выпить… Ты странно невосприимчив к моему яду. Впервые ты не отвечаешь на поцелуй. Твои губы дрогнули, но устояли. Я отстраняюсь, в немом изумлении вглядываясь в тебя, в себя. Чувствуя, как во мне прорастает дурной мелкотравчатый страшок. Из тех, что медленно оплетает стебель шеи, чтобы потом в одночасье сдавить и убить удушьем. Я нервно сглатываю… Но отчего я сглатываю соль? Почему на языке осталось солено-морское послевкусие поцелуя? Потому что… Вены прожгло ледяной струей. Пульс обложило холодными медузами. А у самого сердца прилив страшной догадки разбился о накат уверенности.
Ты был там.
В пробоину мозга стремительным спрутом хлынуло безумие, поглотив и утянув с собою на дно все прочие мысли кроме оставленной на плаву одной…
…Ты был там…
Между прессами соленой и дождевой воды. В невообразимом схлесте волн. Выхваченный фотовспышкой молнии из кипящего хаоса и проявленный реактивом взбесившегося океана у самого горизонта. Это был ты. Мне не почудилось. Но только сейчас, в полнейшей темноте, твой послеобраз вторгся в меня - с запозданием поданный на сетчатку глаза негатив, - и на лице моем, как на фотопластинке, так несвоевременно начали проступать признаки испуга...
*перебарывая оторопь* спасибо на теплом слове